анекдот:
Дороги, которые мы вибираем. Или об упущеных возможностях.
Игорь очень неплохо играл в теннис. Вот только зря со своей женой.
Она его почти всегда обыгрывала. А потом они ругались, потому что
самолюбие... Он злился, она подкалывала, он заводился, она придиралась
и пошло-поехало.
Кстати, ездили они тогда на "Крайслере" цвета мореного дуба, а я на
бумере 325-м, славная купешка. И не потому что были мы "новыми
русскими". Не тянули на это звание. Потому как в роду евреев - только у
папы в пятом колене, и до перестройки не значились комсомольскими
вожаками, тем более, партийными бонзами. Какие уж там "новые русские". А
машины классные - это потому, что деньги тогда, дай бог памяти, в году
так 93, аккурат после очередного путча, на дороге валялись, поднимать
их - бизнесом называлось. Вот и завели тачки, побаловались. (Кредиторам
просьба не беспокоиться, все в далеком прошлом). Ну так вот, очередная
игра, Игорь опять проиграл, злющий весь. Едем к ним на дачу, что они
снимали в поселке "Правда". Шашлыками и пивом успокаиваться. Они на своем
корабле, я сзади пристроился, потому как еще дороги не знал. В первый
раз, значит. Мне издали видно, у них в машине - продолжение семейных
разборок.
На выезде из столицы, а как проскочишь? - пост ГАИ. И пара омоновцев,
или как тогда они назывались, в брониках, касках, при оружии,
грозные-е-е, о#уеть.
Естественно, его останавливают. Игорь вышел из машины, красный, аки рак,
злющий, его и так Кира, так звали жену, достала... Ищет документы, очень
неспеша достает, копается. Может демонстративно, может успокоиться
хочет. А рядом молоденький гай, так их вроде принято здесь погонять, в
нетерпении, палочкой о сапожек постукивает, вертится, ждет, к чему бы
придраться. Наконец, Игорь извлекает "лопатник", в котором документы, и
баксов, надо полагать, изрядное количество. И вдруг гаишник портмоне
- хап и зашагал на пост, мол внутри рассчитаемся. Игорь на секунду от
такой наглости оторопел, затем рванул мента за плечо. Не рассчитал, от
рывка гай крутанулся и упал. Омоновец, что рядом стоял, не долго думая,
заученным движением двинул Игоря прикладом в челюсть.
Не тут-то было. Игорь не менее заученным, доведенным до автоматизма
движением уклонился от удара, правой чуть сопроводил приклад мимо,
левой крутанул автомат на себя, правой вернул приклад по направлению к
голове омоновца. И когда тот, отклоняясь, перенес центр тяжести своего
грузного тела чуть назад, Игорь провел подсечку. Грамотно, четко.
Короче, рухнул омоновец на асфальт, только каска звякнула.
Картина маслом: Игорек под метр девяносто ростом, с автоматом в руках.
Перед ним два мента в лежку. А третий, с застывшим лицом, рвет затвор
АКМСа, забыв опустить скобу предохранителя...
Тут до Игоря доходит вся безысходность ситуации. Он швырнул на землю
автомат, поднял руки: "Не стреляй, мужик, (Nicht schiessen! Перевел я
для себя, сидя в машине рядом, совсем не в безопасном месте, Nicht
schiessen!!! Не путать с Nicht scheissen, как учили на военной кафедре)
не стреляй, погорячился."
Закончилось благополучно. Видать, в лопатнике у Игоря хватило гринов,
чтобы оплатить ментам моральный и физический ущерб.
А потом за шашлыками и пивом, а может водку пили, я ему объяснял всю
нелогичность его поведения: "Раз уж у тебя в руках автомат, надо было
кончать их. А потом жене сказать, мол, мать, никогда со мной не ругайся
больше. Веришь, Игорь, всю оставшуюся жизнь была бы она как шелковая".
Теперь я догадываюсь, поступали бы мы хоть иногда иначе, то заслужили
бы, может быть посмертно, звание "новых русских", а то и "олигархов",
во всяком случае - "авторитетных бизнесменов". Эх, ма.
P.S. Игорь, привет. Если вспомнил, то знай, прощаю я тебе проигранные
тобой в теннис два ящика пива и шесть бутылок коньяка. И ты прости мне
долги мои.